"Он был убежден, что если бы он вдруг встретил на своем пути кого-нибудь из своих друзей, то тот, увидев его бледное, искалеченное лицо, не мог бы удержаться от восклицания ужаса и сострадания. Но он не мог понять, почему все вокруг так равнодушны к нему, почему никто не обращает на него внимания, не спрашивает, что с ним случилось. Это равнодушие было для него еще более страшно, чем ненависть или презрение."